"Тувинку" (так называют местную траву) считают второй по качеству после чуйской анаши. Доходность этого бизнеса такова. Коробок на месте сбора, в Кожууне, стоит 200—300 руб., в Кызыле, столице Тувы, — 500, в транзитном Абакане, столице Хакасии, — 1—1,5 тыс., в Красноярске — 3—4 тыс. целковых, а в Москве цена доходит до 5—6 тысяч". Специальный репортаж Алексея Тарасова "из российской Колумбии — Республики Тува, — где даже дети промышляют коноплей, а силовики зачищают производителей пакли, пеньки..." предлагает читателям в номере от 10 октября 2005 года "Новая газета". Учебный год для многих маленьких тувинцев и их учителей начинается позже. Потому что — уборочная. На исходе лета и в начале осени поспевает дикорастущая конопля. И чтобы собрать детей в школу, тувинцы семьями, от мала до велика, выходят в поле. Селения пустеют, с дороги видишь — люди гуляют по степи. Когда ты, незнакомец, скроешься за горизонтом, они продолжат хлопать ладонями и скатывать с них прилипшую смолку, а кто помоложе, вновь побежит, собирая пыльцу на потное тело.
Азиатская часть России после воздвижения Транссиба стала сырьевым придатком империи, сейчас на правах ресурсодобывающей колонии Сибирь стремительнее, чем Россия в целом, вписалась в мировой рынок. Какие природные богатства могла предложить Тува, удаленная от железной дороги? Массовый исход славянского населения из засаянской республики в начале 90-х привел к остановке промышленных предприятий. И сбор конопли стал реальной отраслью местной экономики, коробок дурмана — ее валютой. Мировое разделение труда отвело республике роль конопляной колонии. Если раньше «дикоросы» собирались лишь для собственного потребления, теперь травку обменивают у курьеров на все, что нужно для жизни: продукты, машины, мотоциклы, лошадей, спиртное. Экономический кризис, безработица, увеличившийся спрос на наркотики сделали свое дело.
Оценки «совокупности участков очагового произрастания» различаются в разы. Ранее считалось, что поля дикорастущей конопли раскинулись в Туве на 32 тыс. гектаров, потом официальные данные выросли до 35—36 тыс. га. Тут же на республиканском семинаре эксперты заявили о 72 тыс. га. А начальник регионального управления Федеральной службы наркоконтроля по Красноярскому краю Анатолий Самков, сославшись на данные космической съемки, отвел тувинской конопле 84 тыс. гектаров. Последние цифры, обнародованные пресс-службой правительства Тувы и основанные на докладах с мест, из кожуунных администраций, таковы: коноплей засорены 26,2 тыс. га. В текущем году запланировали уничтожить 21,6 тыс. га. Но почему-то не получается. Даже несмотря на то что кампания против растений ведется по всем бюрократическим правилам войны: при правительстве создан штаб по организации уничтожения травы, утвержден план мероприятий, принята республиканская целевая антинаркотическая программа, а 2005 год объявлен годом борьбы с дикорастущей коноплей.
Вычисление размеров конопляных полей напоминает ситуацию с подсчетом больных наркоманией: их официальное число следует умножать как минимум на 10. На учете состоит около полумиллиона россиян, потребляющих наркотики. Но реальное их количество оценивается в 6 млн. В Туве учтена одна тысяча больных наркоманией, однако на недавних парламентских слушаниях Законодательной палаты Великого хурала говорилось, что без наркотиков не могут жить не менее 10 тысяч человек.
Столь же лукавый порядок цифр — в финансировании антинаркотической программы. Денег находят в 10 раз меньше, чем требуется. Поэтому ядохимикатов не хватает, а только они дают некоторую гарантию того, что после дождей вторая поросль конопли не взойдет. И с растительным злом борются пока в основном чисто механическими приемами БУКи — бригады по уничтожению конопли. К трактористам прикомандированы милиционеры. Они и охраняют ликвидаторов травы (стычки уже происходили), и надзирают — дабы те не поддались соблазну превратиться в ее сборщиков.
Республиканские власти сетуют на пассивность властей местных. Но в глубине души их понимают. Благодаря траве удается ремонтировать школы и больницы. Рассказывают: заехавшему туристом в город Чадан (на востоке республики) русскому педагогу, владеющему тувинским языком, представитель местной администрации (фамилии опущу) предложил место в школе — преподавателем английского и русского. Годовой заработок — 400 коробков. Таким образом, конопля элементарно помогает республике выживать. Как говорят причастные к этому промыслу: «Ганджубас, ганджубас меня выручил не раз». Туве повезло, считают наиболее толерантные россияне: есть что продать. У других регионов и того нет.
Сенатор от Тувы Людмила Нарусова предложила наладить сбор конопли как лекарственного сырья для фармацевтики или поставлять «тувинку» в страны, где употребление легких наркотиков узаконено, например, в Голландию: «Надо не бороться с дождем, который льет в засуху, а поставить его на службу». Однако предложение отзыва не нашло. И еще в прошлом году глава Тувы Шериг-оол Ооржак в радиообращении благословил народ на войну с растениями:
— Пассивно ждать, когда заросли конопли исчезнут сами по себе, мы не можем по той простой причине, что в наркобизнес вовлекаются все больше людей в качестве сборщиков сырья, наркокурьеров и потребителей этого дурманящего зелья, — заявил глава тувинского правительства. — Наркодельцы из Хакасии, Красноярского края, Новосибирской, Кемеровской, Иркутской областей, других регионов России и стран СНГ рассматривают территорию республики как сырьевую базу по производству наркотиков растительного происхождения — марихуаны и гашиша.
Про межрегиональную и международную наркомафию — все так и есть. Индустрию вывоза конопли из Тувы подмяли под свой контроль кавказские кланы. Наркотики уходят по Аскизскому тракту или таежными тропами через Таштыпский район в соседнюю с Тувой республику Хакасию. На улицах Абакана в сентябре резко увеличивается количество машин с тувинскими номерами. Чуть меньший поток гашиша идет по Усинскому тракту, соединяющему Туву с Красноярском и проложенному каторжанами по скотоперегонной урянхайской тропе. Перед стационарными постами милиции наркокурьеры с грузом высаживаются из машин, обходят их стороной и вновь садятся в автомобили через несколько верст. Далее тувинский гашиш растекается по Сибири, России, им торгуют даже в кафе Амстердама.
Ближайшая к Туве железнодорожная станция — хакасский городок Абаза. В конце августа в результате крупномасштабной операции наркоконтроль Хакасии взял здесь одну из этнических группировок, распространявшую гашиш из Тувы по всей Сибири. Наркокурьеры садились в поезда и следовали в Новокузнецк, Сургут, Красноярск, Новосибирск.
В самой Туве не любят делиться особенностями национального рецепта выживания, но хакасские оперативники четко заявляют, что в России не покладая рук работает наркопроизводящий регион. И если на пути наркотиков из Афганистана, стран Центральной Азии встают пограничники, таможня, то наркопоток из Тувы растекается по России почти беспрепятственно.
Возвращаясь из Тувы в большую Россию за ответами на напрашивающиеся вопросы, тут же, пересекая административную границу, понимаешь, что у наркоконтроля своя дурь в голове. Не та дурь, что в кавычках (как называют дурман-траву «торчки»), а натурально дурь. По словарю Даля. Запугав ветеринаров, кактусоводов и книготорговцев, наркополиция взялась за производителей пеньки (конопляного волокна). В советскую эпоху тысячи гектаров совхозных полей на юге Красноярского края засевались специально выведенной на семенной станции «ермаковской местной». Это промышленная конопля — психотропных веществ в ней не выше 0,05%, зато высок выход волокна. Она не представляет интереса для травокуров, это не Cannabis Indica с ее 15-процентным от массы растения дурманом. Тем не менее эти поля теперь заросли, как лесом, бурьяном. Все до единого пеньковые заводы, коих здесь было множество, скапутились. Последней жертвой наркополиции стал завод в Идринском. Основанный при Хрущеве, он преобразовался в ООО «Ютан», работали две линии — по производству пакли и длинного волокна, из которого вьют пеньковые веревки. Спрос на натурпродукт огромный. Но нагрянули из Минусинска наркоборцы, завод закрыли, плантации запахали, сырье сожгли. Директору чуть не пришили две уголовные статьи, отстояла производителя пакли прокуратура. Но сейчас он может лишь распиливать и сдавать свое оборудование в металлолом.
Хакасская наркополиция тем временем зачищает полки в продуктовых магазинах. На днях гипермаркет «Алпи» в Хакасии вынудили снять с реализации шведское пиво Hansblute, содержащее экстракт соцветий и листьев конопли. Наркоконтроль поддержали антимонопольщики, решив, что этикетка с изображением крестьян, мирно жнущих конопляное поле, содержит элемент рекламы наркотиков.
Такая имитация борьбы. А рядом — бескрайние поля тувинского семилистника. Почему не знающих, к чему бы еще приложить силы, наркоборцов из соседних с Тувой регионов не отправляют на передовую, почему они сражаются в тылу? Когда власть хотела обуздать теневого хозяина Красноярского края Анатолия Быкова, она собрала на берегах Енисея сыщиков со всей России. Выходит, нынешнее положение дел в Туве власть устраивает. Ведь, начав в республике биологическую войну, бюрократия рискует обрести воз проблем. Пока благодаря сбору конопли громадная часть Тувы выживает самостоятельно, не попрошайничая у государства. И для уничтожения источника существования аратов (крестьян), многочисленной безработной молодежи нужна немалая отвага.
Кроме того, поскольку В.В. Путин решил побороть бедность, нет сомнений в том, что неуклонный рост благосостояния населения — это ближайшая перспектива. А это, безусловно, вызовет рост спроса на наркотики. Существует мнение о конопле как об альтернативе тяжелым наркотикам. Носители идеи легализации марихуаны и гашиша воспевают травяной тувинский рай и славных его хранителей, которые «крепят растительный заслон на пути белой героиновой смерти».
И детишки бегут по конопляным полям, зарабатывая себе на карандаши.