С большим трудом сегодня депутатам Законодательной палаты тувинского парламента удалось "рассекретить" золотую тайну правительства республики. На объединенном заседании Комитетов по вопросам Крайнего Севера и по земельным отношениям рассматривался вопрос "О выполнении мероприятий по охране окружающей среды золотодобывающими предприятиями за 2005г., планах природоохранных работ на 2006 г. и о повышении ответственности субъектов хозяйственной деятельности за социально-экономическое развитие соответствующих территорий". Вопрос об объемах добычи металла Au на территории Тувы за прошлый год с оговорками был озвучен участниками заседания - руководителями старательских артелей и природоохранных ведомств. По официальным данным в 2005г. в Туве было добыто 1 758 кг золота. Наибольший прирост у старателей крупнейших артелей "Ойна" и "Тыва". В консолидированный бюджет республики за 2005 год внесено налогов и сборов в сумме 97,9 млн. руб. В выступлениях депутатов, представляющих территории, отнесенные к месту проживания малочисленных народов, прозвучала озабоченность тем, что с введением нового федерального «Закона о недрах» жители Тоджи, Кунгуртуга и Монгун-Тайги утратили все права на отчисления за использование своих земель. И хотя все признали, что проблема упирается не только в изменившиеся нормы федерального законодательства, а в вопросы распределения остающихся в бюджете республики налоговых поступлений, тех самых 96 млн. руб., от которых собственно Тоджа (чья территория на 77% обеспечивает варварскую золотодобычу) не имеет с 1 января 2005 г. ни одной копейки, (а в былые годы за счет «золотых налогов» район перевыполнял план собственных доходов), ответственность за соблюдение природоохранного законодательства с артельщиков никто не снял.
Экономические катаклизмы, лишившие потомственных охотников, таежников, оленеводов привычной формы хозяйствования, сегодня привели к тому, что они даже не вправе рассчитывать на рекультивацию земель и воспроизводство среды обитания - питавшей их тысячелетиями (оленьих пастбищ, охотничьих угодий, рыбных водоемов). Все, что отчисляют золотодобытчики уходит в федеральный бюджет, положенное - не возвращается в районы, оседая в бюджете республики, а на контроль за экоцидом у аборигенов нет прав.
Лесные массивы Тувы, в которых ведется разработка золотых месторождений, отнесены к федеральной собственности, признавать в этом случае тоджинцев потерпевшей стороной – нет оснований. Юридически эти земли им уже не принадлежат. Как и мутные мертвые реки, из которых исчезла рыба, вырубленные леса, откуда сбежала вся дичь, мигрирующая в более безопасные территории приграничной Иркутской области и Красноярского края.
Переквалифицироваться местным таежникам в золотари и пересесть за руль БЕЛазов и УРАЛов, встать за намывку, сменив ружье на брандспойт – нет шансов. Как припечатал тоджинцев на заседании Анатолий Неволин, потому что «пьяницы», «в подсобные рабочие – пожалуйста». В одном из интервью он так же обронил: «Хорошие кадры намываем как золото». Тоджинцы под этот намыв явно не попадут.
Профессиональный журналист, выросший с рабочего-намывщика до главы артели «Ойна», Неволин на заседании Комитета посетовал, что не приложил к своей справке о деятельности артели «Список добрых дел». Там у него числится, например, приобретение магнитофона для Сыстыг-Хемского клуба. Не правда ли, примечательный «диалог культур» и натуробмен за загубленные нерестовые реки и умирающую тайгу?
К своей парламентской деятельности (депутата Палаты представителей Великого Хурала) Анатолий Неволин относится серьезно: «К слову "политика" я отношусь очень осторожно. В парламент я пошел не ради политики, а для того, чтобы участвовать в решении вопросов, касающихся промышленности, горнодобывающей отрасли Тувы. Дело в том, что на сегодняшний день среди членов этого законодательного органа республики много людей гуманитарных специальностей. О производстве, о промышленности некоторые из них имеют довольно смутные представления, и это может привести к принятию ошибочных решений, которые негативно скажутся на развитии Тувы. Например, на уровне правительства республики было принято решение сделать краеугольным камнем развития региона золотодобычу. Противники этого ссылаются на то, что золотодобыча наносит вред экологии региона. Хотя на самом деле такие утверждения далеки от истины. При россыпной добыче золота ни на одном из этапов не применяются химические препараты. Да, вода в реке становится мутной, но это органика, взвеси, и рыба от этого не гибнет. Когда идет паводок, реки тоже все коричневые или желтые. Некоторые политики просто зарабатывают себе очки на разговорах об экологии. Но давайте все же решим, что на самом деле нужно республике - только зеленая травка или еще и промышленность, которая поможет нам развиваться и безбедно жить? Если только травка - давайте тогда жить, как Адам и Ева, в девственной чистоте, но без благ цивилизации. А если мы все-таки хотим развивать промышленность, давайте принимать взвешенные решения, не бросаясь в крайности».
На заседании Комитета, опровергая свидетельства превышения ПДК в тувинских реках, он привел пример с Нилом, Евфратом и Москва-рекой, чья мутность не свидетельствует о том, что «там нарушены экологические нормы».
Вопрос золотодобычи возник не сегодня и имеет исторические корни, обострившиеся не сегодня. Он был ключевым в территориальных трениях между Россией и Китаем в к началу ХХ века. Исследователи истории Тувы в советский период констатировали, что: «Открытие месторождений золота в Туве стало одной из важнейших причин присоединения Тувы, фактически принадлежавшей Китаю, к Российской империи. Интересы царского правительства и русской буржуазии тесно сплетались в вопросах колониальной политики; все они были заинтересованы в захвате новых рынков сбыта для русской промышленной продукции.
В 1839 году появляются первые тувинские золотые прииски. Русскими промышленниками Сафьяновым и Железновым начали разрабатываться месторождения на реке Тапсе, Кара-Хем и р. Бай-Сют. По р.Тёплой располагались прииски Губанова и Казанцева. О доходности приисков можно судить по тому, что за 42 года Систиг-Хемская и Сесерлигская золотоносные системы по официальным данным дали 446 пудов шлихового золота. А согласно данным, приведенным Б.М.Порватовым, уполномоченным золотопромышленника Иваницкого, за 74 года разработки урянхайских золотых месторождений, в общей сложности было добыто около 720 пудов россыпного золота на сумму 15млн. 330 тыс. рублей.
Тувинское золото обладает достаточно хорошими инженерными характеристиками. Самородки встречаются крайне редко и небольшого веса, но зато россыпное золото достаточно крупное, и глубина залегания была небольшая, поэтому добыча велась открытым способом. На рудниках, как правило, использовался ручной труд. Помимо русских на приисках работали и тувинцы, их нанимали в основном на подсобные работы». Минцлов, посетив прииски в начале ХХ века описыввал жизнь тувинских шахтеров: "Поднимали их со звоном колокола, в 3 часа ночи, заканчивали работу при свете зажжённой бересты. Кто не успевал закончить работу - того пороли".
«Несмотря на тяжелые условия, тувинцы все таки охотно нанимались на прииски. Дело в том, что обнищавшие араты по сути дела были выброшены из системы феодальных отношений, а с появлением рынка наёмного труда они становились востребованными. Работа на приисках для многих была спасением от голодной смерти.
Открыто объявить Урянхайский край своей колонией российское правительство не могло, фактически эта территория принадлежала Китаю, но пограничная линия не была точно определена. Осторожность России в этом вопросе связана прежде всего с желанием не привлекать внимание Китая к проникновению русских колонистов в Урянхай. В отчёте генерал-губернатора Восточной Сибири Анучина за 1881 год ясно, что золотопромышленники перешли законную границу. Боясь, что факт вторжения русских золотопромышленников на территорию Китая раскроется, Анучин решает, что "благоразумнее не начинать подобных переговоров с китайским правительством". А поскольку запретить добычу золота на чужой территории тоже нельзя (прииски приносят хорошую прибыль до 464,5 пудов золота), генерал-губернатор решает предоставить существующий порядок вещей "его историческому течению", то есть "не ограничивая полной свободы нашему мирному промышленному движению к берегам Верхнего Енисея". Такой порядок вещей сохранился вплоть до 1914 года, до установления официального протектората России над Урянхайским краем» - писал Б.М. Порватов.
«Освоение природных богатств дореволюционной Тувы, резкое усиление антропогенного воздействия на ландшафты в значительной степени связано с русской крестьянской колонизацией. В хозяйственную деятельность вовлекались огромные земельные ресурсы котловинно-низкогорного яруса, началась промышленная добыча полезных ископаемых (золота, соли), появились постоянные населенные пункты - Туран, Уюк, Элегест, Сосновка, Белоцарск (Кызыл) и др. Большинство пашен располагалось на террасах, частично использовались степные урочища подгорных шлейфов и мелкосопочно-увалистых поверхностей. Отсутствие у русского населения опыта в пользовании оросительными системами часто вызывало необратимые последствия. Чиновники Переселенческого управления констатировали, что "неумение урегулировать полив пашен... часто приводит земледельца к непоправимым ошибкам... были случаи, когда неопытный хозяин, усердствуя в поливе своей пашни, расположенной на наклонной плоскости с мягкой чсрноземовидной почвой, в течение нескольких лет почти смыл весь ценный растительный слой с нее". Агроном Урянхайского края А. А. Турчанинов уже в 1914 г. отмечал широкое развитие овражной сети в земледельческих районах Тувы. Он указывал также, что орошаемые поля русских крестьян, как правило, были лишены сборной канавки, а это приводило к размыву и сильному обводнению полей.
Увеличение количества скота у русского и тувинского населения и концентрация его на отдельных пастбищах вызывали деградацию кормовых угодий. Сезонные циклы кочевания тувинских аратов, служившие гарантией стабильности пастбищ, повсеместно нарушались. Эта вызывалось как природными, так и социально-экономическими и политическими причинами.
Крестьяне-земледельцы наносили большой урон лесам горного обрамления, а особенно уремам, расположенным по поймам рек Хемчика, Улуг-Хема, Бий-Хема, Каа-Хема н их притоков. Большое количество древесины требовалось на строительство домов и хозяйственных сооружений, для нужд отопления, а также для смолокуренного и дегтярного производства. Уже в начале века Переселенческим управлением Урянхайского края отличалось уменьшение площади лесов, в частности, уникальных Балгазынского н Маймазынского боров.
Стремительный рост числа золотых приисков также отрицательно сказался на природе горных территорий. В. Ошурков, путешествовавший по Урянхайскому краю в конце прошлого века, так описывал заброшенный прииск: "Леса по приближению к прииску сильно поредели... Картина всеобщего опустошения и разрушения: перевернутые русла речек, высокие насыпи, выжженные, вырубленные и истребленные леса, полуразрушенные постройки.
Рыболовецкие артели вылавливали более 3000 пудов рыбы в год. Наибольший улов производился на оз. Чагытай (Рыбном). А. П. Ермолаев в отчете о своей поездке писал: "Промысел представлен хищнически, рыбу безжалостно истребляют огромным количеством, особенно при неводьбе, когда в невод попадает много мелочи, не имеющей рыночной стоимости, вся она остается па берегу и гибнет. Пройдет еще несколько лет, и результаты такого хозяйства будут налицо - озеро будет опустошено".
Тувинское население имело большой опыт природоохранных мероприятий. Немало этому способствовало желание воспрепятствовать русской крестьянской колонизации, а также большую роль играли религиозные взгляды тувинцев, о чем свидетельствовали "священные рощи" урянхов и даже целые заповедные территории, например, Бай-Тайга. Священные рощи располагались в часто посещаемых местах и, как правило, вблизи рек. В Бай-Тайге, находящейся на северных склонах Западного Танну-Ола, были запрещены охота, рубка леса и какие-либо горные работы. Со стороны русских переселенцев неоднократно предпринимались попытки проникнуть в заповедную территорию с целью добычи золота, но все они обычно пресекались тувинским населением.
Среди местного населения существовали убеждения, что нельзя рубить молодые деревья и поросли, нельзя осквернять истоки ручейков, рек, водоемов, губить цветущие и плодоносящие деревья и растения, убивать турпанов и журавлей и др. Ф.Я. Кон отмечал, что тувинцы рубку сырого леса считают грехом и для сооружения изгородей, например, используют в основном сухие коряги. В отчете заведующего технической частью межевых работ в Урянхайском крае отмечено, что русским поселенцам жители котловинных степей запрещали рубить лес на равнине.
После официального присоединения в 1914 г. Урянхайского края к Российской империи русская администрация, стараясь избежать конфликтов с местным населением, приняла ряд мeр по сохранению природы края. По необходимость таких мероприятии указывали многие исследователи Тувы, например Б. М. Порватов, А. П. Ермолаев, П. II. Поликевич и др. Так, Б. М. Порватов считал, что для успешного развития горного промысла следует запретить русским горнопромышленникам занимать под разработку полезных ископаемых места, считаемые у тувинцев священными» - написал С. Б. Потахин (журнал "География и природные ресурсы", 1990. №4).
По данным геологоразведки, месторождения и проявления золота в Туве локализуются в 14 золотоносных районах, располагающихся по Курту-Шибинскому хребту, междуречью Пий-Хема и Каа-Хема, Восточному хребту Танну-Ола и нагорью Сенгилен. Ресурсный потенциал Республики Тыва по золоту оценивается приблизительно в 500 т, из них 200 т сосредоточено в россыпных месторождениях. Разведанные запасы золота в россыпях Сыстыг-Хемского района, Большой и Малый Алгыяк, Черная, Билелиг обеспечат производство золота в течение 15 лет, а сырьевая база рудно-россыпного золота в Тарданском и россыпного в Харальском районах - 14-16 лет.
Перманентная «золотая лихорадка», к сожалению, сотрет с карты Тувы не одну реку и не один населенный пункт, сложившийся на ее таежных просторах еще в эпоху палеолита.