Жительница Самары Елена Кельных, двадцативосьмилетняя православная прихожанка, в разговоре по телефону очень легко произносит тувинские названия: Кара-Балык, Белин-Холь, Додот. И не мудрено: на Тодже в скитаниях по тайге она провела полтора года.
Это по ее заявлениям сначала президенту нашей страны в 2008 году, а теперь вот на имя министра МЧС второй раз за государственный счет в непроходимые дебри вылетает вертолет. Первый вылет, который состоялся 11 февраля 2008 года, подтвердил: да, действительно, в труднодоступном местечке Додот проживают члены религиозной общины.
– Моя тетя Татьяна Юрьевна Лобанова, 1954 года рождения, попала в секту отца Константина в 1992 году, когда он был с виду обычным архимандритом в православной церкви. Однажды тетя попросила меня помочь на одном из мероприятий в церкви. Там я познакомилась с ним и попала под его влияние буквально за полгода. Когда он задумал ехать в тайгу, предложение было бескомпромиссным: если я с ним еду, то моя душа спасается, что очень важно для православного человека, если не еду, то попадет в ад. Естественно, я выбрала тайгу. Под его влияние попала также и моя мама, так как она боялась меня потерять. Мы продали квартиру и уехали вместе.
Только в тайге я поняла, что никакой он не православный, хотя и имел документы, подтверждающие духовное звание. В тайге он пользовался методами тоталитарной секты. В институте эти методы мы изучали. А на практике я их увидела у отца Константина. Он нас просто зомбировал и запугивал.
К президенту страны Елена Кельных обращалась с просьбой о помощи людям, которые по вине этого человека истощены и болеют. Одновременно в адрес прокуратур Кызыла и Самары ушли ее заявления на негуманные действия отца Константина, в миру – Александра Кузьмича Воробьева, по чьей вине в тайге к тому времени умерли две жительницы общины. Одна из них – восемнадцатилетняя монахиня – замерзла в тайге. Вторая – заболела воспалением легких. Ее можно было спасти: как раз в эти дни сюда прилетали несколько вертолетов с туристами из Нижнеудинска. Но Воробьев не позволил монахине Екатерине улететь в больницу, и она скончалась. Сам Воробьев улетел в Нижнеудинск одним из «бортов».
– Когда в 2007 году он перебросил людей на Кара-Балык, это недалеко от того места, где они сейчас находятся, – рассказывает бывшая тоджинская отшельница, – я решила выйти из общины. Люди были в опасности, истощены, последние деньги он потратил на вертолет, на пропитание их уже не осталось. Я об этом знаю, потому что занималась доставкой продуктов. Выбраться из тайги мне помог охотник, Сергей Анатольевич Квитных, он у нас часто бывал и очень помогал. Этому человеку нужно памятник поставить: из каких только передряг он нас не вытаскивал. На Кара-Балыке мне только с его помощью удалось уговорить отца Константина вернуться на нижнюю базу в Додот, там лучше условия были. Я поняла, что если его не остановить, то еще люди погибнут. Вот поэтому я и обратилась к президенту, куда дальше-то тянуть?
Зиму 2008-2009 годов отец Константин провел в Нижнеудинске. Нескольким монахам он дал вольную, они вернулись в Самару. Я тогда успокоилась, хотя из прокуратур мне пришли, считаю, отписки. В возбуждении уголовного дела было отказано, монахам поверили на слово, что люди погибли своей смертью. Ведь труппы никто не эксгумировал.
А в прошлом году мне сообщили, что оставшихся он опять на белки повел. И тогда у меня просто руки опустились, никуда никаких заявлений подавать не стала. Но недавно еще два монаха сбежали оттуда, я с трудом уговорила их рассказать мне правду. Они ведь и вдали от отца Константина его боятся и скрывают все. Оказалось, в общине еще трое умерли, и тоже от истощения.
Монах Василий оттуда ушел совсем недавно, 21 сентября. Он поселился сейчас где-то в Иркутской области, мне удалось связаться с ним по телефону. Он назвал четыре точки, где община сейчас может находиться. Осталось в ней всего шесть человек, сам отец Константин, остальные – женщины, одна из них, монахиня Серафима, на инвалидной коляске. Эти точки я и указала в письме на имя министра МЧС.
Однако следов пребывания людей в местах, что назвал сбежавший монах, не обнаружено. Вот что сказал в интервью нашей газете заместитель начальника главного управления МЧС России по РТ Андрей Назаров, который руководил группой, вылетавшей в таежные угодья Каа-Хемского района 13 октября.
– По коллективному письму родственников членов общины мы вылетели на озеро Белин-Холь, расположенное на стыке границ Тувы, Бурятии и Монголии. Облет показал: в указанной точке стоят две избушки, все вокруг покрыто белым снегом, следов людей нет. Чтобы дальше искать их на территории Тувы, нужна какая-то дополнительная информация. Правительство республики создало комиссию, о дальнейших действиях будет сообщено дополнительно.
– С одной стороны, эти люди ушли в тайгу и живут в ней добровольно. Это их выбор, – комментирует ситуацию исполняющий обязанности начальника Центра управления в кризисных ситуациях РТ подполковник Евгений Портнягин. – Но к нам поступило заявление с просьбой об их спасении, и мы обязаны на него реагировать. Мы отправили большую группу спасателей, врачей, вылет обошелся в пятьсот тысяч рублей. Летели по ориентирам, указанным в заявлении. Селение Орлик, где, по словам родственников, члены общины запасаются продуктами, находится в Бурятии, это примерно сто километров от озера Белин-Холь. Такие расстояния невозможно преодолевать сейчас пешком. Раньше общинники базировались на территории Тоджинского района, затем перекочевали в Каа-Хемский, где сейчас – неизвестно. Все, что от нас зависело, мы предприняли. Но нужна более точная информация. Будем связываться с родственниками и продолжать работу.
– Как вы теперь намерены действовать? – спросили мы по телефону у Елены.
– Я лично хотела бы сама туда выехать, но у меня нет средств. Нашла бы отца Василия, того, что недавно оттуда сбежал. Попросила бы, чтобы он на карте все точки отметил сам. Тот район, где они были в последние дни перед его уходом, надо просто прочесать. Ведь отец Константин мог их и в пещеру спрятать, и все что угодно сделать. Но самое верное, на мой взгляд, это поискать через старателей, что стоят на озере Сонтулай, если я правильно помню. От некоторых монахов я узнала, что не в Орлике они запасались продуктами, а в золотодобывающей артели.
Как сложилась ее судьба после побега, спросили мы у девушки.
– Осталась без жилья, не могу себе пристанище найти. Кое-как нашла работу в фирме у родственников. Работаю за харч и крышу над головой...