Мир глазами путешественника
В июле этого года казахстанская ассоциация «Инаят» при поддержке Русского географического общества и участии членов Казахстанского национального географического общества направила экспедицию в Туву, к древнему городищу Пор-Бажын. В составе этой экспедиции был один из наших постоянных авторов – писатель, публицист, путешественник Исмаилжан Иминов. Предлагаем вашему вниманию его путевые заметки.
Наверное, в жизни каждого человека первые книги, которые он прочитал, занимают особое место и запоминаются навсегда. Тувинские народные сказки – эта книга из моего далекого и счастливого детства, ее герои: находчивый старик Балан-Сенги, юноши Оскюс-оол и Багай-оол стали моими верными спутниками с тех давних лет. Очевидно, уже тогда у меня появилась мечта побывать на родине моих сказочных героев в Туве. Прошли многие десятилетия, но детская мечта не оставляла меня. Все это время с любопытством читал статьи, очерки об этом крае, книги тувинских авторов, с интересом рассматривал в атласе карту Тувы. И вот теперь, еще несколько минут, – и должна осуществиться моя давняя мечта: увидеть Туву, страну из моего беззаботного детства, своими глазами.
«Уважаемые пассажиры, пристегните ремни, самолет приземляется в столице Республики Тыва – в городе Кызыле», – раздается голос командира воздушного лайнера. И я с жадностью смотрю в окно самолета, вижу горы, леса, реки, озера – и все это была моя Тува.
Легенда, услышанная мною в Туве
После того, как Всевышний создал Землю, он решил заселить ее разными народами. Северным народам дал тундру и оленей, южанам подарил пустыни и верблюдов, жителям равнин раздал леса, лошадей, степей – поля и пшеницу. А тувинец, как обычно, опоздал. Последним он пришел к Всевышнему, когда тот уже разделил земли всем народам. – Всесильный, дай мне земли, на которых мне и моим потомкам предстоит жить, – попросил он. – Земли не осталось, я уже распределил, раздал ее всем народам, а ты сам виноват, опоздал, – сурово сказал Бог. – Боже, прости, будь милостив, дай мне хотя бы немножко земли, а то, где я буду жить, – взмолился тувинец. Всесильному стало жалко тувинца, простил он грешного, задумался и взял понемножку у других народов леса, тундру, пустыни, равнины, горы, озера и реки, и все это дал ему. Вот с тех изначальных лет, все это присутствует на разноликой и прекрасной земле Тувы.
Родной человек
Рядом со мной в самолете сидела молодая и обаятельная женщина с годовалой дочкой, которая крепко спала. Женщина с нетерпением ждала встречи с родным городом. Мы познакомились, ее звали Шенне Куулар. Выпускница Новосибирского университета, экономист по образованию, она была приятным и умным собеседником. – Я страшно соскучилась по Кызылу, всего несколько недель была в Новосибирске, навещала брата, а кажется, прошла целая вечность. Не могу жить без родной Тувы, где бы я ни была, тоскую по родной земле, – сказала Шенне. – Сейчас, Шенне, увидите свой город. А вы слышали о Казахстане, казахах, уйгурах? – спросил я молодую маму. – Конечно, эти народы родственные нам, у нас общие тюркские корни. Самолет приземлился. Малютка проснулась, зевнула, улыбнулась счастливой улыбкой. Наверное, она почувствовала, что вернулась домой, и потянулась ко мне. Я взял малютку на руки, а лучезарная девчонка продолжала улыбаться мне, как родному человеку.
Первое знакомство с Тувой
Тува находится в центре Азии, на самом юге Восточной Сибири, там, где начинаются истоки одной из величайших рек мира Енисея. Площадь республики – 168,6 тыс. кв. км, столица – Кызыл. В Туве живет около 315 тысяч человек. Почти 83 процента населения республики составляют коренные жители. Самолет приземлился в столице Республики Тыва (названия Тува и Республика Тыва по Конституции равнозначны) в городе Кызыл. Еще при подлете к аэропорту я видел, что леса вокруг города были окутаны дымом, они горели. Мы вышли из самолета, было жарко, пахло гарью, небо казалось облачным. Лишь потом нам объяснили, что день был солнечным, но небо было окутано дымом. Нас встретили девушки, представители туристической фирмы, которая организовала нашу поездку в регион и на автомобилях повезли в город. Столица Тувы расположена в Тувинской котловине, у слияния рек Большого и Малого Енисея. Город основан в 1914 году, сразу после того, как Урянхайский край был объявлен протекторатом Российской империи. Первое название Белоцарск. После Октябрьской революции переименован в Хем-Бельдир, с 1926 года носит нынешнее название Кызыл (тув. – красный). Население Кызыла – более 114 тыс. человек. Почти 60 процентов составляют тувинцы. В столице мы расположились в центре города в гостинице «Огуден». Наше знакомство с Тувой началось. Гидом в поездке по краю была представительница туристической фирмы Мира Артына – очень образованная молодая женщина, которая побывала во многих местах родной республики. Казалось, она была знакома со всеми своими соплеменниками. Именно она организовала нам не только поездки в разные районы Тувы, но и устроила встречи с интересными земляками. Лишь позже я узнал, что Мира является кандидатом филологических наук, специалистом по французскому языку, работает доцентом на кафедре иностранных языков Тувинского государственного университета.
В географическом центре Азии
Мой друг, профессор-географ Орденбек Мазбаев, спутник моих странствий, который побывал во многих местах планеты, мечтал увидеть и географический центр Азии.
– Исмаилжан, в Туве находится центр Азии, мечта любого путешественника – увидеть его. – Ореке, а чем это место отличается от других? – подшучивал я над другом. – Это географический центр Азии! Огромной и самой многолюдной части света! И этим сказано все, – отвечал географ. Рано утром, на заре, только проснувшись, мы пошли к этому знаковому месту, которое находилось недалеко от гостиницы на берегу Енисея. Стояла пасмурная погода, небо заволокло тучами, казалось, что скоро пойдет дождь. То, что центр Азии находится в Туве, знали многие географы, путешественники прошлого. В 1910 году в Петербурге была опубликована книга инженера путей сообщения, исследователя верховьев реки Енисей В. М. Родевича «Очерк Урянхайского края (Монгольского бассейна)». Исследователь в этой книге отмечает: «В 90-х годах, однако, приехал в Урянхай английский путешественник со специальной целью – увидеть центр Азии, который, по его определению, пришелся возле усадьбы Г. П. Сафьянова, на Енисее. Столб в садике знаменует этот примечательный пункт. Англичанин, по его словам, уже посетил центры Европы, Африки и Австралии». Усадьба купца Г. П. Сафьянова была на левом берегу Енисея, в 23-х верстах ниже слияния Большого и Малого Енисея. Позже обелиск «Центр Азии» установили в Кызыле, на берегу Енисея. В 1964 году власти Тувы построили новый, бетонный обелиск, где на двухметровом квадратном постаменте расположился «земной шар» с взлетевшим вверх трехгранным шпилем. Этот обелиск разработал известный художник Василий Демин. Местами обелиск был украшен драгоценными и полудрагоценными камнями. К величайшему сожалению, время, да и люди, не сохранили первоначальный облик обелиска. В начале 10-х годов XXI века было принято решение возвести новый обелиск и реконструировать набережную Енисея. Строительство нового обелиска было поручено знаменитому бурятскому скульптору и художнику Даши Намдакову. Конечно, я слышал об этом художнике и раньше, он считается одним из самых интересных скульпторов в мире. Д. Намдаков, уроженец Забайкалья, выросший в религиозной буддийской семье, в начале 2000-х годов ворвался в искусство. О его самобытном творчестве, которое признано во всем мире, можно говорить долго, а сейчас мы с другом внимательно осматриваем его творение – обелиск «Центр Азии». Он выполнен в скифских и буддийских мотивах: на постаменте находятся три арзлана (мифические животные, подобные львам). Они держат «земной шар», в небо взлетает 11-метровый шпиль, напоминающий женскую шпильку для волос скифской царицы из долины царей Тувы, а на самом верху гордо стоит на цыпочках с пламевидными рогами красавец-олень. (Мы еще поговорим о сокровищах Долины царей Тувы.) А по краям монумента расположены животные из двенадцатилетнего цикла восточного солнечного календаря, а внутри монумента бьют высокие фонтаны. Рядом, слева, высилась бронзовая скульптурная композиция «Царская (скифская) охота». На постаменте изображено, как стремительно несутся на лошадях царь с царицей в окружении гепардов. У царя натянут лук со стрелой, а на левой руке сидит сокол, который по приказу хозяйки вот-вот должен взлететь. Скульптурная композиция покоряет своей особой красотой, восточным колоритом. Я отхожу в сторону и уже оттуда любуюсь «Царской охотой». Поистине, Даши Намдаков великий мастер! Недалеко отсюда расположилась мраморная скульптурная композиция киргизского художника Ибрагима Жусупова «Мой дом», которая состояла из двух частей: верблюда, везущего поклажу, и мальчика-погонщика рядом с ним. Я сел на скамейку и долго любовался величественными композициями, которые создали талантливые мастера, понимая, что их сотворили на века. На западной стороне красовался Дом туризма. Мы решили пойти и туда. Это было небольшое двухэтажное строение. На первом его этаже была фотовыставка «Лица Тувы», с которой мы познакомились, а на втором находились комнаты для различных заседаний и административные помещения. В Доме туризма мы познакомились с совсем юными девушками, сотрудницами администрации. Они закидали нас вопросами о Казахстане, на которые мы с удовольствием ответили. Влюбленные в свой край девушки с гордостью рассказывали о своей республике. Напоследок гостеприимные хозяйки подарили нам карту Республики Тыва и различные рекламные буклеты. С грустью мы покидали территорию скульптурного комплекса «Центр Азии», надеясь, что мы еще вернемся сюда.
В национальном музее Республики Тыва
Центром культурной и научной жизни Тувы является Национальный музей. Сюда приходят посетители не только из республики, но и со всего мира. Музей находится в большом, современном здании, построенном в 2008 году с использованием последних технологий. Нас радушно встретила заместитель директора музея, кандидат исторических наук, доцент Анна Доржык-оол. Невысокого роста, обаятельная, с добрыми и светлыми глазами, она рассказала о музее: «Наш музей создан 86 лет назад, за эти годы он из небольшого краеведческого музея превратился в крупнейшее хранилище социальной памяти Тувы. В последние годы он добился хороших результатов по многим направлениям музейной деятельности. Почти все гости приходят к нам в музей, они знакомятся не только с уникальными экспонатами, но и участвуют в различных научно-практических конференциях, у нас проводятся различные пресс-конференции. Мы рады видеть вас в стенах музея».
Конечно, мы были рады услышать эти добрые слова, а эта высокообразованная женщина, со стеснительной и красивой улыбкой, приоткрыла нам двери своей Родины – Тувы. В актовом зале музея прошла пресс-конференция членов нашей экспедиции, собрались представители СМИ, деятели науки и культуры. «Кто вы – гости из Казахстана?» – я видел эти вопросы в их глазах. «Разумеется, за короткий срок невозможно полностью познакомиться с республикой, но среди нас есть ученые историки, географы, писатели, журналисты, которые задолго до поездки изучали Туву. Надеемся, что мы увидим ваши достопримечательности, познакомимся с интересующимися нас объектами, с древним уйгурским городищем Пор-Бажын и обо всем увиденном расскажем потом нашим соотечественникам, в Казахстане», – ответили мы. В тот же день по Тувинскому телевидению в новостях был передан репортаж о нашей пресс-конференции. Наша официальная встреча с учеными, журналистами окончилась, а мы еще долго находились в музее, знакомились с историей и культурой Тувы от каменного века до наших дней.
Уютный и тихий город Кызыл
За время нашего пребывания в республике, я полюбил не только Туву, но и ее столицу Кызыл. Это – уютный и тихий город. Здесь я еще раз понял, что не всегда нужно доверять информации в социальных сетях. Какие только ужасы не прочитал в интернете перед поездкой в Кызыл, что на улицах этого города много хулиганов, пьяных, агрессивно настроенных молодых людей. Я бродил один до двенадцати часов ночи по Кызылу, наслаждаясь тишиной и неповторимой красотой города, но не встретил пьяных. Лишь однажды, днем, повстречал пьяного в парке. Это был добрый, любопытный юноша, который, узнав, что я из Казахстана, навязчиво закидал меня вопросами о моей республике. Мне нравилось, затерявшись среди местных жителей, ходить по городу. Очевидно, многие думали, что я тувинец. А я наблюдал за людьми, изучая их лица. На кого они похожи? Тувинцы разные: вот прошел человек, он похож на монгола, а этот на казаха или киргиза. Вдруг заметил красавицу, которая напомнила мне знакомую уйгурку из Кашгара. Кызыл небольшой, здесь многие красивые здания расположены рядом. В центре города величаво стоит Тувинский национальный музыкально-драматический театр им. В. Кок-оола. В одном корпусе, при общей администрации, здесь мирно уживаются драматическая и музыкальная труппы. Театр был открыт на основе театральной студии, которая была создана в 1936 году. В 1945 году студия была преобразована в национальный театр. С 1958 года театр имеет статус музыкально-драматического. Об этом театре узнал в юности, когда артист театра Максим Мунзук блистательно сыграл одну из главных ролей – Дерсу Узала – в одноименном советско-японском фильме великого режиссера Акиры Куросавы. Помню, что «Дерсу Узала» был удостоен американского «Оскара» и был признан лучшим иностранным фильмом 1976 года. С тех давних лет Максим Мунзук стал одним из моих любимых актеров. (С радостью узнал, что в ближайшее время в городском парке будет воздвигнут памятник Мунзуку.) В те годы в театре служили замечательные артисты Х. Конгар, В. Монгальби, Н. Олзей-оол, Б. Бады-Сагаан, Е. Кендинбель. В Кызыле до сих пор стоят памятники советского прошлого, одна из центральных улиц носит имя В. И. Ленина. На центральной площади сохранился ухоженный памятник вождю мирового пролетариата. Радуют глаз здания республиканского парламента Верховного Хурала, мэрии города, величие Дома правительства Республики Тыва. С радостью увидел и старинные здания 10-30-х годов прошлого века. Это небольшие деревянные дома с табличками, где указано, например, что здесь проходило заседание ЦК Тувинской народно-революционной партии или Народного Хурала. За всеми этими сооружениями, свидетелями героической истории Тувы, любовно ухаживают люди и государство. В центре Кызыла, между театром и Домом Правительства, стоит большой буддийский молитвенный барабан. Мне рассказали, что в его медный корпус было заложено 115 миллионов священных буддийских мантр. К сожалению, подобные строения, которые являются не только украшением, но и частью духовной жизни любой буддийской страны, были уничтожены в годы советской власти в Туве. Этот же барабан был построен в Индии по инициативе странствующих монахов тантрического монастыря Гьюдмед, благотворительного фонда «Сохраним Тибет», на пожертвования всех жителей Тувы. Барабан был воздвигнут осенью 2006 года под великолепной буддийской двухъярусной пагодой. В ламаизме барабан принято крутить, чтобы сочетать физическую активность с духовным содержанием. Подошел к барабану и я, трижды крутанул его по часовой стрелке и от всей души пожелал процветание братскому тувинскому народу.
Беседа с великим Кошкендеем (Кочевником)
Символом Тувы, по моему представлению, является горловое пение, и выдающимся мастером этого жанра считается Игорь Кошкендей, которого я видел не раз на экранах телевизора, читал статьи о нем. Поэтому у меня была мечта – увидеть его в Кызыле. Был приятно удивлен, узнав, что он является директором этого центра. – Смогу ли я встретиться с Кошкендеем? – с волнением спросил я у нашего гида Миры Артына. – Не знаю, но постараюсь организовать ее, – ответила она. Мира позвонила Кошкендею и рассказал артисту о моем желании увидеть его. – Исмаилжан, Кошкендей пообещал приехать через час и встретиться с вами,– сообщила она мне радостную весть. – Спасибо, с нетерпением жду встречи с ним, – с благодарностью сказал я. Не прошло и 60 минут, как Игорь Кошкендей приехал, чтобы встретиться со мной, но этот час долго длился для меня. «Неужели, я действительно встречусь со знаменитым артистом?» – с трепетом в душе думал я. Вошел Кошкендей, и я его сразу узнал. На меня смотрел человек среднего роста, примерно лет 45-50, круглолицый, с небольшими усами, в очках, с ласковыми глазами, которые, казалось, заглядывали тебе прямо в душу из-под очков, в вязанной национальной шапочке, из-под которой выглядывала длинная косичка. Он первым протянул мне свою руку, тепло поздоровался и пригласил в свой кабинет. – Игорь Михайлович, я рад встрече с вами. Увидеть, поговорить и услышать Вас я желал еще у себя на Родине, в Казахстане. – И я рад встрече с гостем из братского Казахстана. Обещаю, что постараюсь ответить на все ваши вопросы. Трепет и волнение меня охватывали меня всегда, когда я слушал горловое пение, что-то первобытное, древнее слышалось в нем. Я, разумеется, понимал, что горловое пение – это пение с необычной артикуляцией в гортани. Чаще всего это необыкновенное пение состоит из низкочастотного тона («жужжания») и верхнего голоса. Я всегда поражался, как можно так петь. Это пение было для меня родным, очевидно, далекие мои предки были мастерами этого жанра. А теперь судьба подарила мне встречу с одним из самых известных мастеров горлового пения. Мы все знаем, что горловое пение сопровождается с игрой на музыкальных инструментах: игил (напоминает казахский кобыз), бызанчи или пызанчи (струнный, смычковый), тошпулур или дошпулур (чем-то напоминает уйгурский дутар или казахскую домбру, но звук значительно слабее, чем у них. В начале XX века был самым популярным музыкальным инструментом у тувинцев, в середине почти забыт, а сейчас – возрождается). А теперь вернемся к моему разговору с Кошкендеем. Артист стал рассказывать: – Известно, что горловое пение – это феномен Центральной Азии, его исполняют многие тюркские и монгольские народы, но тувинский стиль оказал влияние на исполнителей соседних этносов. Поэтому мы хотим, чтобы ЮНЕСКО признало горловое пение всемирным наследием, присущим, в первую очередь, тувинцам… Наверное, вы знаете, что горловое пение должно исполняться на природе, потому что это искусство – часть природы. Фамилия моя Кошкендей, это имя моего деда, в переводе на русский язык оно означает кочевник. Мы из рода Монгуш. Многие мои сородичи в прошлом были воинами, а сейчас немало среди нас спортсменов. Есть среди нас и мастера горлового пения – хоомейжи. Горловое пение – это самый древний вид певчего искусства. Древние певцы имитировали звуки природы, голоса диких и домашних животных. Хотите, Исмаилжан, послушать их голоса? – Конечно, – ответил я. Вдруг раздались удивительные звуки, и я с радостью услышал журчание родника, тихий шум ручейка, который перерос в грохот бурной горной реки. С волнением я услышал жалобный голос ягненка, на которого напал волк, а рядом раздавались голоса лошадей, верблюдов и коров. И все это мастер передал голосом. Очарованный, я слушал артиста, понимая, что горловое пение – это выражение внутреннего мира исполнителя и его восприятия окружающей среды. Мне показалось, что под воздействием искусства Кошкендея я ушел от реального мира и оказался в мире ином. Несомненно, артист этого жанра должен иметь самые высокие вокальные данные. – Мастер, расскажите о разных стилях горлового пения, – попросил я его. – С удовольствием. Есть несколько стилей, но я расскажу о самых главных. Основной – это хоомей. Это оригинальное горловое пение, которое мы, тувинцы, довели до высочайшего мастерства. Подлинные исполнители этого классического вида тувинского вокала поют на два или даже три голоса. Поверьте, что хоомей – не только музыкальный жанр и талант исполнителя, но и национальный способ мышления, наше восприятие и отражение жизни и природы. Если хотите, то это наша философия. Но есть и другие стили. Например, сыгыт (свист), здесь необходим высокий тембр, которого мы добиваемся с помощью языка. Каргыраа (хрип) – это низкий тембр, исполняемый с помощью языка, рта, губ. Борбан, в этом стили мы имитируем голоса птиц, звуки ручейков… Восхищенный, я слушал Артиста. Надолго затянулась наша беседа. Кошкендей поведал мне о предстоящем в Кызыле в середине августа международном конкурсе по горловому пению. А я рассказал ему о Казахстане, о целях нашей экспедиции, своем творчестве. Не хотелось расставаться, но меня ждали коллеги, да и мастер торопился. Мы попрощались как старые и добрые друзья.
*** Через день, на празднике Наадым, мы вновь встретились, на этот раз случайно. Кошкендей был с семьей, друзьями. Мы с радостью обняли друг друга, сфотографировались на память. От всей души я пожелал знаменитому, но вместе с тем очень скромному, простому человеку счастья, творческих удач.
Чай, который объединяет народы
Известный певец российской эстрады, уйгур по национальности, Мурат Насыров, с которым я, к счастью, был знаком, рассказывал мне, что у него были добрые отношения с популярной журналисткой, бывшим депутатом Государственной Думы Российской Федерации Александрой Буратаевой. Как-то журналистка, а она была родом из Калмыкии, пригласила Мурата к себе домой и угостила соленым чаем с молоком, сливками. – Да это же наш уйгурский аткян чай! – с удивлением обрадовался Мурат. – Нет, это наш традиционный калмыцкий чай! – возразила Александра. – Но мы его пьем веками, – сказал артист. – Мы тоже, Мурат, – ответила журналистка. – В таком случае, пусть этот чай, который пьют уже многие поколения наших народов, объединяет уйгуров и калмыков, – решил певец. Во время своих поездок на историческую Родину с удивлением узнал, что в Кашгаре не пьют аткян чай, но он популярен среди уйгуров Илийского края и Кульджи. Меня заинтересовал вопрос: а пили ли аткян чай древние уйгуры? Ученые заметили, что соленый чай с молоком в основном употребляют жители степных, полупустынных, пустынных районов, где развито животноводство. Во время изнурительной летней жары, жители таких местностей сильно потеют, а вместе с потом из человека выходит соль. А аткян чай восстанавливает в организме соль и надолго утоляет жажду. Очевидно, поэтому соленый чай с молоком популярен у некоторых народов Центральной Азии. С радостью узнал, что его пьют не только уйгуры и калмыки, но и тувинцы. В Центре развития тувинской традиционной культуры и ремесел я разговорился с молодым специалистом, хрупкой девушкой Аирой Ыкаалай. – Меня зовут Аира, – представилась девушка. – У вас красивое имя. Что оно обозначает? – Аир – это название травы, которая растет по берегам рек и озер. – Я знаю, мы, уйгуры, корень аира добавляем в соленый чай с молоком. А вы, тувинцы, пьете такой чай? – Мы не просто его пьем, он у нас считается священным напитком, служит для жертвенного окропления, – сказала Аира. – Расскажите, пожалуйста, мне это очень интересно, – попросил я ее. – Хорошо. Слушайте. Первой у нас в юрте просыпается хозяйка. Она разжигает костер и готовит в казане соленый чай с молоком, взбалтывает она его ковшиком шестьдесят раз. Затем наполнив чаем большую ложку-девятиглазник (ложка с девятью дырочками), она брызгает этот чай в огонь под треножник. Потом выходит из юрты и брызгает этот чай в сторону восходящего солнца, рек, озер, гор, тайги и просит у духов: «Пусть наша жизнь будет такой же белой, как молоко матери и этот чай». Слова в молитве могут быть разными, но они выражают огромную любовь к родной земле и ее богатствам. Совершив этот ритуал, мать заходит в юрту, наливает чай в пиалу и ее, первую, подает мужу, затем, наполнив вторую, подает младшему ребенку, а уж потом остальным. Я поблагодарил Аиру за интересный рассказ. Очевидно, многие столетия назад древние уйгуры, совершая этот религиозный языческий обряд, также пили аткян чай, как современные тувинцы.
Алдынсай из рода Ондар
Мне нравилось гулять по набережной Енисея, которая находилась рядом с гостиницей. Вечерами, когда уже начиналось смеркаться, мы шли с другом Орденбеком к великой реке, купались в ней. Понимая при этом, что много веков назад в эту реку входили мои далекие предки. Искупавшись, выходил из Енисея-батюшки и, опустив ноги в воду, любовался великой рекой. Вода была нехолодная. В моей горной речке Каргалы, что в Семиречье, вода значительно холоднее. Я, сидя на камне у Енисея, улетал в своих мыслях далеко-далеко. Уже стемнело, мы с другом, одевшись, начинали бродить по берегу могучей реки, рассматривая все вокруг. Благо, что ярко светили прожектора. Мы подошли к какому-то барабанному кругу, в темноте не узнали его, и не могли понять его предназначение. Рядом проходила молодая женщина, которая, вероятно, как и мы гуляла по набережной. – Девушка, извините, вы не скажите для каких целей предназначено это сооружение? – обратился я к ней. – В барабане находятся списки священной буддийской литературы – мантры. Необходимо крутануть барабан и что-то от всего сердца пожелать, и оно сбудется. – Мы приехали из Казахстана, чтобы познакомиться с Тувой и увидеть Пор-Бажын. Меня зовут Орденбек, а моего спутника – Исмаилжан. – Я Алдынсай Тарыма, в девичестве Ондар, кандидат педагогических наук, доцент Тувинского государственного университета, – сказала женщина. – Вы из рода Ондар?! А правда ли, что Ваши сородичи считают себя потомками уйгуров? – Да. Об этом мне рассказывали родители, да и в книгах пишут. Представители тувинского рода Ондар или Уйгур-Ондар населяют долину реки Хемчик. Мы потомки древних уйгуров, это знают все мои сородичи. Кстати, тувинцы из рода Сарыглар тоже считают своими предками уйгуров 8-9 века. Из нашего рода вышло немало славных людей, которые прославили Туву. Например, это великий певец-хоомейжи Ондар Конгар-оол, лучший скульптор республики Ондар Товарищтай. – Мой друг – уйгур из Казахстана. Может быть, Алдынсай, вы расскажете об Ондарах и других тувинских родах? – попросил Орденбек. Мы сели на скамейку под светящим фонарем. Алдынсай стала рассказывать, а я внимательно слушал и записывал ее слова в блокнот. – Для нас, тувинцев, принадлежность к какому-то роду означает не только определенная общность людей, у которых единые предки, но и нужная информация об истории и традициях родного народа. Если меня встретит незнакомый старик-тувинец, он спросит: «Чья ты дочь, уважаемая?». Я отвечу: «Ондара Константина». Он сразу поймет, к какому роду я принадлежу. Мы с благоговением относимся к матерям, но их имена в таких случаях не называем. А вот слушайте названия тувинских племен или родов. У каждого рода своя история, да и особенности в традициях, иногда мы говорим и на разных диалектах. Язык моих сородичей отличается от говора тувинцев, например, Тоджинского кожууна. Почему? Очевидно, у нас разное происхождение. Да и Тува огромная, а мы живем вдали друг от друга, в прошлом почти не встречались. Эта большая сложная тема, оставим ее языковедам. Лучше вернемся к тувинским родам. Вот они: Ондар, Сарыглар, Ак, Адыг-Тулуш, Монгуш, Ак-Монгуш, Кара-Монгуш, Бай-Кара, Бараан, Даргат, Долаан, Донгак, Кара-Донгак, Сарыг-Донгак, Кара-Сал, Иргит, Куулар, Кужегет, Кыргыс, Кол, Маады, Оюн, Оолет, Саая, Сартыыл, Сат, Соян, Тумат, Хертек, Ховалыг, Хомушка, Хойлук, Чооду, Шалык, Ооржак. С детства родители рассказывали не только об истории нашего рода, но и об истории имен наших близких родственников. При этом учили не называть их настоящие имена, а обращаться к ним с уважительно-ласкательными прозвищами. Конечно, мы никогда напрямую не называем имена своих родителей. Каждое имя свято, и оно несет свою магическую силу. – Алдынсай, расскажите о своих сородичах. Чем они занимаются? Может быть, Вы знаете какие-нибудь семейные предания? – попросил я женщину. – Родина Ондаров Сут-Хольский кожуун, живут они в основном в семи сумонах (селах). Разводят коз, овец, коров, яков (она произнесла по-тувински – сарлыков), лошадей. Многие Ондары внешне отличаются от других тувинцев. Немало среди нас высоких, сильных и светлолицых людей. Кстати, сильнейший борец Тувы – Ондар Суур-оол. Я вспомнила веселое предание о моем прадеде. Он жил в начале XX века и был в нашем кожууне нойоном (правителем). Прадед отличался не только тем, что был мудрым и справедливым нойоном, но и тем, что очень любил женщин и имел три жены. Первая жена была Ондар, вторая – Кужегет, третья – Монгуш. У тувинцев, не принято было иметь несколько жен, поэтому они подшучивали над своим правителем: «Наш нойон – уйгур, поэтому он может себе позволить, как его соплеменники, ласкать трех жен».
Я старался в Туве общаться с людьми различных профессий, чтобы лучше узнать и понять край. Меня интересовало многое: язык, религия, искусство, культура, литература, традиции, обычаи, национальная кухня… Я старался найти общий язык с тувинцами, чтобы войти в мир, который создали и сохранили они веками.
Я сразу понял состояние Ларисы, ее чувства, настроение, и она показалась родным человеком, которого знаю много лет. – Лариса, я рад знакомству, и вы для меня не чужой человек, мне приятно будет послушать вас, – сказал я ей. – Встретила я Мухтара в 1981 году, в тот год я поступила учиться в Московскую Ветеринарную Академию имени К. И. Скрябина. Среди многих десятков студентов, которые поступили в вуз, я обратила внимание на скромного, неразговорчивого юношу, который чем-то очень был похож на тувинца. Это был, конечно, мой Мухтар, казахский юноша, которого я полюбила с первой минуты. И он полюбил меня, вероятно, я напомнила ему девушек его Родины. Мы были тогда счастливы. Дети двух братских тюркских народов: казахского и тувинского, мы с радостью находили общие слова в наших языках, а таких слов было очень и очень много. Мы не могли уже жить друг без друга. 18 октября 1983 года в Москве поженились, создали семью. На нашей студенческой свадьбе гуляли, наверное, все наши однокурсники, они любовались нами и утверждали, что мы самая красивая пара в академии. В 1985 году родила старшую дочь Урану. После окончания вуза приехали на Родину Мухтара, в Чуйский район Казахстана. Но наступили, к сожалению, трудные времена, стали распадаться колхозы и совхозы, выпускникам сельскохозяйственных вузов трудно было найти работу, и Мухтар после мучительных размышлений принял решение: вместе с семьей переехать в Туву. Здесь мы начали трудиться в таежной глубинке, в совхозе «Чодураа» Тес-Хемского района, Мухтар работал главным зоотехником, а я – зоотехником-селекционером. Конечно, моего Мухтара, трудолюбивого и высокопрофессионального специалиста, заметили власти и назначили директором совхоза «Ээрбек» Кызылского района. Когда уже и у нас, в Туве, стали распускать колхозы и совхозы, супруга пригласили на работу Министерство сельского хозяйства республики главным специалистом отдела животноводства. Я гордилась мужем. Обаятельного, принципиального Мухтара уважали все. В те годы он даже баллотировался в парламент, в Верховный Хурал Республики Тыва. Он очень скучал по Родине, гордился успехами Казахстана. В 1987 году у нас родилась дочь Динара, а в 1999 я подарила ему сына Нурсултана, которого мы назвали в честь Первого Президента Республики Казахстан. Трагедия для меня наступила в 2007 году, после тяжелой болезни ушел из жизни мой Мухтар. Это было самое большое горе в моей жизни: ушел из жизни отец моих детей, любимый человек, который был моей судьбой. До сих пор не могу без слез смотреть на его фотографии. Несмотря на страшную утрату, потрясение, я выполнила волю Мухтара, предала земле его тело, соблюдая мусульманские, казахские обычаи. Я с трудом нашла имама, который по моей просьбе выполнил завещание Мухтара… На похороны приехали и родные моего любимого. Он очень их любил, помогал. Младшая сестренка Забира и братишка Казбек получили высшее образование в Кызыле, в Тувинском университете. Забира – учитель истории, а Казбек – ученый-агроном. Сейчас они живут и работают в Казахстане. Годы идут, дочери выросли. Я уже бабушка, у меня трое внуков. Старшая дочь Урана, выпускница юридического факультета ТувГУ, работает в министерстве труда и социального обеспечения РТ, дочь Динара окончила Сибирский университет кооперации в Новосибирске, сейчас трудится в Россельхозбанке. А мой младший сын Нурсултан учится в десятом классе, влюблен в спорт, занимается вольной борьбой, уже принимал участие в общероссийских соревнованиях, мечтает добиться хороших результатов, побывать на Родине отца и рассказать о своих успехах своему знаменитому тезке Н. А. Назарбаеву. Поэтому, узнав, что приехали соотечественники моего супруга, пришла, чтобы увидеть вас и рассказать о нашей с Мухтаром судьбе и любви… Я выслушал Ларису, и мне показалось, что я тоже знал ее горячо любимого супруга, познакомился с их печальной, но вместе с тем, очевидно, и в чем-то счастливой судьбой. Решил рассказать об их любви, семье моим землякам, в Казахстане. Дважды после этого я встречался с Ларисой Шимит. Однажды она повезла меня и моего друга Орденбека в университет на факультет, где она заведует кафедрой, подарила книги, диски, а мы ее сыну Нурсултану – казахскую тюбетейку. С горящими глазами доцент рассказывала о своей работе, университете, но это уже другая, совсем иная история.
А теперь вновь вернемся в Чадан, где 24 июля с. г. был открыт памятник великому сыну тувинского народа Монгушу Буян Бадыргы. В годы советской власти многие десятилетия его имя было под запретом, лишь тайком тувинцы рассказывали о нем друг другу. Что это был за человек?
– Долаана, вы можете меня познакомить с внуком Монгуша Буян-Бадыргы? – обратился я к ней. – Конечно, я его неплохо знаю, – ответила она. (Здесь, в Туве, мне казалось, что большая часть жителей республики знакомы друг с другом.) Долаана представила меня внуку нойона: – Владимир Комбуй-оолович, я хочу познакомить вас с гостем из Казахстана Исмаилжаном, который приехал в составе экспедиции, чтобы познакомиться с нашим краем. – Я рад, Исмаилжан, знакомству с вами, гостю из братской страны, – сказал он и протянул руку. – Расскажите, пожалуйста, о деде и о своей семье, – обратился я к нему с просьбой. – Это длинная история, но я постараюсь быть кратким. Я вырос в обычной семье, но в детстве моя мама Алдын-куй поведала мне, что я внук последнего нойона и первого руководителя Тувинской Народной Республики Монгуша Буян-Бадыргы. Конечно, это она рассказывала с гордостью. Вслед за мамой и я гордился этим. Но об этом не принято было говорить в те годы, ведь в школьных и вузовских учебниках по истории Тувы умалчивали о нем или говорили негативно. Светлыйобраз моего великого деда всегда был рядом со мной: в детстве, когда учился в школе, в юности, когда являлся студентом строительного института. Но особенно дух деда поддерживал меня на спортивном ринге, ведь я с раннего детства, как многие тувинцы, увлекся национальной борьбой «хуреш». Когда я выходил на поединок, я всегда себе говорил: «Ты должен бороться достойно, ты – внук героического нойона». В начале 90-х годов, когда начали говорить о многих закрытых темах из нашей истории, журналисты разыскали мою маму и стали настойчиво ее расспрашивать об отце, моем деде Буян-Бадыргы. В одночасье она стала известна всей Туве. Мама ушла из жизни счастливой, ведь вернули доброе имя ее отцу… Поверьте, дело было не только в том, что он был известным политическим деятелем. Для нее он, в первую очередь, был любимым папой, которого она почти не помнила… А теперь о себе. У меня четверо детей: два сына и две дочери, растут внуки. Работаю директором дома-интерната для ветеранов. Не забываю и свое любимое увлечение – борьбу, являюсь одним из организаторов соревнований по этому виду спорта в республике. В последние годы коллеги-спортсмены избрали меня заместителем председателя республиканской федерации по национальной борьбе «хуреш», являюсь главным судьей по этому виду спорта в Туве. Вы, очевидно, меня видели недавно на стадионе. (Конечно, я его вспомнил: он шел во главе колонны борцов на стадионе, исполнял с ними танец орла, а потом судил их поединки. Все это я видел.) Я благодарен и Главе Республики Тыва Шолбану Кара-оолу, именно он своим указом окончательно вернул доброе имя моему деду.
А теперь вернемся к прекрасной реке. Насытиться красотой могучего Енисея было невозможно. Разумеется, не зря тувинцы его именуют Улуг-Хем – великой рекой, великим Енисеем. В Туве считают, что западные районы в республике самые обжитые, где немало небольших населенных пунктов.
Здесь я познакомился и с другой удивительной рекой – Хемчик. Длина реки по сибирским меркам небольшая – 320 километров, берет свое начало с восточного склона хребта Козер с пика, высотою 3112 метров, который относится к системе Шапшальского хребта. Хемчик узкой полоской тянется между гор Западного Саяна с севера и Западного Танну-Ола с юга, с этих гор собирает из родников и ледников свои бурные воды. На реке, где по обеим берегам немало валунов и камней, много порогов и водопадов. Не случайно любители экстрима с удовольствием на лодках преодолевают эти преграды. Известно, что среди них был и Президент России В. В. Путин. В низовьях Хемчика, в полупустынной и степной котловине, редко выпадают осадки, поэтому река является кормилицей региона. По берегам буйной реки, кроме валунов, мы заметили лесополосу, где в основном растут тополь, лиственница и различные кустарники. В бассейне реки Хемчик издавна строили города и селения.
С сокровищами из Долины царей я ознакомился в Национальном музее, где они находятся в отдельном отделе. Поэтому хочу рассказать о некоторых экспонатах. Невозможно выделить что-то одно из увиденного, здесь уникально все. Меня поразила гривна – символ власти, которую, очевидно, царь одевал на шею. Эта гривна не имеет аналогов в мире. На ее поверхности изображены животные, которые до сих пор обитают в Туве. Конечно, не меньше радует глаза пектораль – украшение царицы. Меня больше всего поразила шпилька царицы с навершием в виде стоящего на цыпочках оленя с пламевидными рогами. Нельзя не забыть и навершие головного убора царя в виде оленя, бляху царицы в виде лошади с резной гривой. Повторяю, что трудно выделить что-то одно, здесь интересно все. Разумеется, в те давние суровые века особо ценилось холодное оружие. В кургане покоились ножи и акинак (короткий меч) царя. Еще раз хочется подчеркнуть, что все находки были выполнены замечательными мастерами в традиционном скифском стиле.
В нем была особая интеллигентность, которая, очевидно, передалась ему от его мудрых предков. Он никогда не говорил громко, я обратил внимание, что некоторые мои спутники по экспедиции по-другому вели себя в его присутствии. Его нам представила Мира Артына, она сказала:
– По западным районам Тувы вас будет сопровождать ученый-историк Демир Тулуш, он специалист по древним городищам на территории нашей республики, есть у него и работы, посвященные уйгурскому периоду в нашей истории. Демир с радостью согласился побывать вместе с вами в этом регионе Республики Тыва. Он ученый от бога и лучше меня познакомит вас с историей нашего края.
– Мы рады знакомству с вами, Демир, – сказали мы. Демир улыбнулся, но ничего не сказал. Мне хочется подчеркнуть, что во время нашего пребывания в республике, практически все тувинцы встречали нас как близких родственников. Они постоянно подчеркивали, что тувинцы, уйгуры и казахи – представители братских народов. Успех нашей экспедиции был связан, в первую очередь, с помощью нескольких людей, с которыми мы встретились в Туве. Одним из первых среди них я хочу назвать Демира. За время нашего пребывания в крае я нашел общий язык с ним, полюбил как младшего брата. Молодой человек не только великолепно знал историю родной республики, но и с удовольствием, щедро делился своими знаниями с нами. Поверьте, это редкий дар. (Своими знаниями Демир делился не только в пути, но и после трудного дня, изнурительной дороги, когда приходил ко мне в гостиницу и далеко за полночь отвечал на мои многочисленные вопросы.) Нельзя было не заметить его сыновнюю любовь к родной земле, ее народу и природе. Многие часы мы провели вместе, он интересно и увлекательно рассказывал мне о своей Отчизне. Мне казалось, что о ней он знает все, о некоторых фактах говорил с грустью, а о других – с юмором. За те дни, когда он был вместе с нами, я искренне привязался к нему, а сейчас у себя дома я скучаю по нему. Надеюсь, что добрый и понимающий читатель простит меня за то, что я, опередив время, расскажу ему о последних минутах перед нашим с Демиром расставанием. Я сказал тогда историку: – Демир, вы не похожи на других тувинцев. – Я помок скифов и уйгуров. Отец мой утверждал, что его предки скифы, а мама моя из рода Ондар или Уйгур-Ондар. – Значит, вы мне не чужой, если ваша мама Ондар, хотя все тувинцы мои родственники, не зависимо от рода, – сказал тогда я братишке.
Правителя, который возглавил борьбу за создание государства древних уйгуров, звали Алп Кутлуг Бильге Кюль-каган (Кюлюг Бойла), он происходил из уйгурского рода Яглакар. Уже в те годы территория государства простиралась от Алтая до современной Маньчжурии. Но особого величия каганат достиг во время правления Моюн-чура (Баян-чор), который правил под именем Элетмиш Бильге-каган (746–759 гг.) Этот каган был не только талантливым полководцем, но и тонким дипломатом. Каган использовал в своих целях то, что на территории Танского Китая бушевала крестьянское восстание, во главе с генералом, согдийцем по происхождению, Ань Лу-шанем. Уйгурский каган помог китайскому императору подавить восстание. В результате император вынужден был отдать ему в жены свою дочь, официально признать независимость Уйгурского каганата и наградить его правителя пышными титулами. Территория современной Тувы вошла в состав Уйгурского каганата в 750–751 гг. Это следует из надписи на каменной стеле, поставленной в честь Элетмиш Бильге-кагана в 758 году на берегу реки Селенги. Тува, вместе с землями нынешней северо-западной Монголии, стала стратегически важным регионом, который обезопасил Уйгурское государство от набегов враждебных племен. Именно в это время была построена крепость Пор-Бажын, к этому интересному повествованию мы еще вернемся, когда посетим глиняный замок, а сейчас мы хотим поговорить о других древних уйгурских городищах в Туве. Уйгурский этап в истории Тувы длился с 750 по 840 годы. Свидетелями этого периода являются археологические находки. Историк Леонид Кызласов писал: «В уйгурское время в Туве впервые появляются монументальные архитектурные сооружения: обнесенные крепостными стенами городища и замки. В настоящее время известно 17 городищ и один опорный наблюдательный пункт, сооруженный уйгурами. Все городища представляют собой четырехугольники из сырцового кирпича или же глинобитных. Стены эти достаточно мощны и нередко хорошо сохранились. Некоторые из них имеют остатки оборонительных башен, расположенных по углам и у обоих ворот. Снаружи все крепости были обнесены глубокими рвами, прежде наполненными водой, и лишь к воротам вели прямые въезды. Размеры внутренней площади городищ различны – от 0,6 до 5 га». Интересно, что древнеуйгурские памятники расположены в основном в долине реки Хемчик. (Не случайно, конечно, что сейчас в этом районе живут в основном тувинцы из рода Ондар.) Ученый-историк Демир Тулуш, который многие годы исследовал древние городища на родной земле, привез нас к городищу
А теперь вернемся к Бажын-Алаак-2, городище находится на краю одноименного села Дзун-Хемского района, недалеко от берега реки Чадан, на опушке леса. Лишь при внимательном взгляде можно было заметить развалины древнего города. Через городище, которое заросло травой, проходят несколько троп, по которым ходят современные жители соседнего села. Здесь, очевидно, гуляют и домашние животные: мы заметили овечий и коровий помет. А теперь послушаем нашего друга, историка Демира: – Средневековые городища, к сожалению, мало изучены, как и археологические памятники на территории Тувы. Археологами было обнаружено 18 городищ и 2 наблюдательных пункта. (Вероятно, одно городище и один наблюдательный пункт были найдены уже после Л. Кызласова.) Ученые С. В. Киселев, С. И. Вайнштейн, Л. Р. Кызласов, А. Я. Щетенко считают, что эти средневековые крепости возникли в период, когда на территории современной Тувы господствовал Уйгурский каганат. Несмотря на то, что эти памятники исследовали многие ученые, вопросов осталось немало. Это связано с тем, что почти не обнаружены памятники культурного слоя, керамика, при изучении которой можно определить время ее создания. – Демир, а какие экспедиции исследовали эти городища? – спросил я ученого. – За многие годы древние городища изучались в результате работ Саяно-Алтайской экспедиции ИИ МК АН СССР, Саяно-Тувинской экспедицией АН СССР. – А для чего строили городища? – Древние уйгурские городища – это крепости, построенные для защиты рубежей государства, от набегов древних кыргызов и их союзников, которые жили, кочевали в Минусинской котловине. Не случайно крепости были построены в бассейне реки Хемчик и левого берега реки Енисей. В крепостях во время нашествия врагов укрывались не только люди, но и домашний скот. – Демир, расскажите о городище Бажын-Алаак-2, в котором мы сейчас находимся. – Бажын-Алаак-2 является крупнейшим военно-инженерным памятником уйгурского периода в истории Тувы. Его длина – 375 метров, ширина – 538 метров, площадь – 18,2 гектаров. Давайте подойдем к северо-западной части городища. (Мы медленно подошли сюда.) Обратите внимание, что здесь находятся шесть пар длинных земляных валов, которые объединены в три параллельные группы, у каждого вала – продольные углубления в середине. Настало время подойти и к середине городища. Здесь мы видим небольшие холмы и впадины. Это остатки дома из плитняка с очагом на глинобитном полу. Археологи обнаружили здесь небольшое количество керамики, благодаря которой мы уточнили время строительства Бажын-Алаак-2.
***
Демир окончил свой рассказ, а я еще долго бродил по развалинам старинной крепости, рассматривая останки древнего городища, который возвели много веков назад мои далекие предки. Подошел и к опушке леса, где мирно паслись телята, сфотографировал их, заметил и мальчишек, которые недалеко отсюда шумно играли. Очевидно, в те далекие годы, когда процветал Уйгурский каганат, на этом месте также паслись телята, а рядом играли пацаны… Наша экспедиция покидала городище, а я в последний раз внимательно осмотрел Бажын-Алаак-2 и понял, что если государство не примет срочно меры по его охране, то через несколько лет оно бесследно исчезнет. Исчезнет городище, которое простояло более 1200 лет…
Развалины крепости Балгаш-Бажын
Мы подъехали к небольшому селу Бора-Тайга, где находится древнее уйгурское городище Балгаш-Бажын. Конечно, рядом с нами находился ученый-историк Демир Тулуш. Обратили внимание, что на большей части территории древней крепости стоят частные дома, хозяйственные постройки, усадьбы. Через городище пролегает автомобильное шоссе, есть грунтовая дорога и пешеходные тропинки. К сожалению, южная часть городища полностью уничтожена жилыми и хозяйственными постройками, а в западной части можно с трудом заметить два маленьких фрагмента. В восточной части мертвой крепости имеется отрезок длиной 110 метров. Неплохо сохранилась лишь северная стена, длиною 340 метров. Высота стены – 2-2,5 метра, ширина от 2 до 6 метров. Очевидно, в центре северной стены были ворота. За стенами городища расположились рвы (ширина – 2-3 метра, глубина – 30 сантиметра). В юго-восточной части крепости увидели развалины двух построек, вероятно, это были крепостные башни. Мы и здесь долго находились, я еще долго гулял по крепости: залез на северную стену городища, с удовольствием, как мальчишка, прошелся по ней. Спустился, подошел к юго-восточной стороне Балгаш-Бажына, где были останки башен, внимательно их осмотрел. Мы уезжали, дувалы (стены) и этого городища оставили тяжелое впечатление. Я, конечно, понимал, что и Балгаш-Бажын в ближайшие годы может исчезнуть, если государство не примет радикальные меры по его охране.
Встреча с «Чингисханом», или в гостях у Кижи-Кожээ
Наша экспедиция ехала к знаменитой каменной скульптуре древнего воина, которая известна не только в Туве, но и далеко за ее пределами. Я о ней слышал, читал и у себя на Родине, в Казахстане. Конечно, на древней тувинской земле немало исторических памятников, но Демир привез нас к каменному изваянию Кижи-Кожээ, которым наш друг очень гордится. Древняя скульптура находится недалеко от села Бижиктиг-Хая Барун-Хемчикского района. Вот мы и подъехали к месту, где располагался памятник, оно было огорожено. С волнением переступил порог, опустив голову через невысокую калитку, поняв, что сюда можно войти, лишь низко наклонившись. Я сразу понял, что каменной скульптуре поклоняются местные жители. Здесь было очень чисто, возле древнего памятника были остатки еды, сигареты, которые, очевидно, предназначались духу воина, на реечках были подвязаны многочисленные лоскутки чистой белой или цветной ткани (но не черной), которую тувинцы называют «чалама». Заметил я и огонь, который медленно угасал, издавая приятный запах.
А вот и каменный воин, которого в народе на протяжении нескольких веков называют Чингисханом. Почему? Очевидно, изваяние этого могучего кочевника с мужественным и широкоскулым лицом, с большими усами, созданное замечательным мастером из красного гранита, поражало необыкновенной сильной энергетикой, которая исходила от скульптуры. Конечно, эта скульптура не имеет никакого отношения к великому полководцу, да и создана за несколько веков до него, но тувинцы этого древнего воина с суровым и волевым лицом, с военной выправкой, позже стали отождествлять со знаменитым ханом. На бескрайних тувинских просторах и в горных долинах около двухсот подобных скульптур, но эта прекрасно сохранилась.
Исследователь Демир Тулуш начал свой рассказ: – Эта скульптура датируется 6-9 веками, но я считаю, что она принадлежит уйгурскому периоду нашей истории и создана уйгурскими мастерами. Почему? Во-первых, изваяние изображено с кувшином, это характерно древнеуйгурским скульптурам. Во-вторых, убежден, что не случайно недалеко отсюда находится уйгурское городище Эльде-Кежиг. (Но, к сожалению, туда добраться сейчас почти невозможно, переправиться через реку трудно.) – А есть ли, Демир, в округе подобные памятники периода Тюркского каганата? – спросил я у историка. – Да, есть. Недалеко отсюда находится древнетюркский могильник, в котором нашли подобные изваяния, но они без кувшинов. Да и головы у скульптур отрублены. Очевидно, покорители этих земель (уйгуры. – И. И.), которые пришли сюда позже, уничтожили культурные, духовные ценности предыдущего народа.
– Меня зовут Эртине, а супругу – Салбан, а фамилия наша, как и у многих моих сородичей – Монгуш. Мы приехали из села Хорум-Даг, чтобы выразить уважение духам.
– Наверное, это вы разожгли небольшой костер рядом со скульптурой? Зачем вы это сделали? – Это мы выполнили старинный шаманский обряд «сан салыр», подношение «белой» пищи нашим предкам, – сказала Салбан. – Расскажите, пожалуйста, об этом обряде. Мне очень это интересно. – Хорошо, слушайте. Мы, тувинцы, приезжаем в такие места, чтобы задобрить духов и попросить у них, что-нибудь для себя или семьи. Для этих целей мы привозим «белую» пищу, веточки можжевельника, разжигаем из них маленький костер. – Какая пища относится к «белой»? – Это творог, сметана, обжаренная пшеничная мука, просо. Раскладываем эти продукты на веточках можжевельника, заливаем растительным маслом и поджигаем. При этом молимся и просим от всего сердца у духов, чтобы они выполнили нашу просьбу. – А сколько у вас детей? – Один сын, его зовут Чойган, он где-то здесь, – сказала женщина. – Вон он играет и бегает в степи. Я заметил симпатичного, опрятно одетого мальчишку, лет 9-10-ти, который носился за бабочками и стрекозами. Салбан поблагодарила меня за разговор, позвала сына. Все трое попрощались с нами и уехали на автомобиле. Я почему-то долго смотрел им вслед и решил: в тувинских семьях обычно должно быть не меньше троих детей, а у них один сын, молодые родители, наверное, приезжали сюда, чтобы попросить у духов еще наследников. От всей души я пожелал Эртине и Салбан, чтобы их желание сбылось…
(Продолжение следует)