Сила и ловкость настоящего мужчины подтверждалась не только в игрищах, но и его богатырским аппетитом. Богатые тувинцы на Шагаа выставляли коня и резали самого жирного холощеного барана - ирт. В огромный китайский котел (используемый лишь при похоронах и свадьбах) с названием "тос танма", определявшим его емкость, закладывалась вся туша. Одолевший угощение -забирал коня. В изложении писателя Чапа Чульдума состязание проходило следующим образом. Вместе с главным претендентом в юрту набивались рефери, зрители и группа поддержки. Прежде чем приступить к трапезе будущий владелец коня (как правило, небогатый), язвительными шутками демонстрировал моральное превосходство. "Зарезав ягненка ты, думаешь, что заколол вола? Да половины его туши хватит лишь на один жевок". Даже если он проигрывал, его замечания, шутки, передавались из уст в уста, пополняя устный фольклор народа - писал Чульдум Чап. Неписаные правила Шагаа требовали, чтобы участник был не просто "вместилищем мяса", а остроумным представителем бедноты. Он специально готовился к состязаниям, подобно скакунам, которых готовили к скачкам, менял рацион питания "соотунуп алыр".
По традиции, сначала едоку подавалась передняя нога барана, которую он уничтожал, приговаривая в рифму: "Не понял: то ли рука хромого олененка, то ли зайчонка". Перейдя к задней ноге, он рвал ляжку одним движением и "только кадык дернулся" свидетельствовали восхищенные зрители. После этого богатырь по традиции выходит оправиться, вытереть пот, посморкаться, прокашляться. Подходил черед тазовых костей. Грудинка отодвигалась со словами, что это мясо для потчевания гостей заглянувших в юрту. Съев половину туши жирного барана и вычистив тазовую кость "седло" (не вмещающееся в котел) богатырь продолжал язвить: "Что-то я не понял, то ли ел мясо, то ли нет? Не отведать ли мне бульона..." Это знаковое выражение означало, что победа уже за ним. Тогда "сыгакчы" (навязывающий), рефери со стороны богача, наливал через край жирный бульон, от одного вида которого (трясущихся кусков сала) слабовольного сразу тошнило. А герой - дунув пару раз - буквально вычищал тарелку. По требованию сыгакчы глубокие пиалы, вместимостью с две обычных, "девять раз обходили котел" в направлении к герою, опустошив которые он с достоинством поднимался, оправлял одежду и произносил: "По тувинским обычаям нельзя оголять дно посуды, я выполнил все условия, как говорится "у дающего в руке, у берущего на языке", кажется победа за мной". Под молчаливое сопение богача он подходил к коновязи и уезжал домой на призовом коне.
Современное празднование Шагаа еще не канонизировало этот поединок, поэтому выставь желающий вместо коня автомобиль, да неподъемного барана, то борцы "хурешисты", (а кто еще сможет поглотить полбарана в один присест?) возможно вознаградят зрителей еще одним захватывающим зрелищем.